Спасти СССР! «Попаданец в пенсне» - Страница 53

Действуют аэропорты: Нальчик, Минеральные Воды, Владикавказ, Махачкала, Майкоп, Моздок. Кавказ замер, как монетка на ребре…

20 августа 1991 года. Двадцать часов сорок минут. Московская область. Железнодорожная станция Панки

Нет, уважаемый читатель, не пАнки, а ПанкИ…

Когда-то, в стародавние времена, когда барон фон Мекк, известный меценат, строил Московско-Рязанскую англофильскую левостороннюю железную дорогу, станция называлась «Платформа 22-я верста»…

А еще говорят, что в 1812 году именно из Панков Кутузов наблюдал пожар московский… Здесь-де русская армия сделала первую остановку после выхода из столицы, до поворота на Тарутино…

Но — понятно… Было это глухое подмосковное сельцо… Даже когда в 1935 году электрофицировали железную дорогу и построили первое депо для электричек (далее, до Раменского — ходили дачные поезда на паровой тяге) — всё равно Панки было тишайшим «зажопьем» (районом за ручьем Жопой)…

И даже строительство беспризорниками из коммуны имени Дзержинского, расположившейся в Свято-Угрешской обители, с её великолепной «иерусалимской» стеной, железнодорожной ветки до посёлка имени, что интересно — тоже Дзержинского (про что был снят звуковой (!) фильм «Путёвка в жизнь» — «Мустафа дорогу строил, а Жиган его убил…») положение дел не изменило…

И даже постройка в соседнем дачном посёлке Томилино деревянных ангаров опытного заводика и аэродрома, на котором пофыркивали первые камовские — нет, не вертолёты пока, а ещё только автожиры, — дело не поправило…

Ведь граница Москвы тогда проходила по линии Окружной железной дороги — и станция Перово с его локомотивным депо имени Великого Почина — уже была пригородом…

Так что Панки были пригородом вовсе дальним…

Именно поэтому в 1939 году при Лаврентии Павловиче, кстати, и начали на Хлебозаводской улице рабочего поселка Панки копать…

Впрочем, копали не только там… Про подземный аэродром, где на специальной поворотной катапульте были установлены стартующие из-под земли истребители, слыхали? А это тут же, в Люберецком гарнизоне… Рядышком с построенной иждивением Лаврентия Павловича станцией РУС-1. «Радиоулавливателя самолётов»… локатора, короче! Одного из первых в мире.

Да… а так — ничего особенного с виду… Затравяневшие бугорки пообочь взлётного поля.

Так что, ежели пойти по улице Электрификации от станции Панки вдоль полотна железной дороги, от платформы в сторону депо, да свернуть на 1-й Панковский проезд, то справа по ходу мы скоро увидим серое безликое здание заводика ВНИИ Бытовой техники, а вот за ним…

Тоже ничего интересного.

Бетонный забор с «егозой» поверх него, за которым возвышаются крыши полутора десятка безликих длинных зданий… Железнодорожная ветка, уходящая к зелёным (о!) железным воротам, но без обязательной красной звезды.

Склады и склады. Никакой романтики.

«Мало ли в Бразилии П-педров!»(с), — подумает так досужий наблюдатель и обернётся, дабы полюбоваться на возвышающуюся впереди желтую каменную башню — возвышающуюся над зданием классического дворцового типа, как бы и не водонапорную…

Нет, не водонапорную… Это, товарищи, вообще не башня.

Это типичный шахтный ствол, а жёлтый, с ампирными колоннами, дворец — сие Всесоюзный институт горного дела имени Скочинского, в просторечии ВНИИуголь…

«Хренасе!» — подумает пораженный наблюдатель.

Богато живут коммунисты — что для учёных экзерсисов аж экспериментальную шахту заложили… Ну, уж не совсем для учёных, скажем так. Складские помещения, о которых мы говорили, — это всё бутафория… Пустые коробки.

Самое интересное — там, внизу…

Там же, тогда же, отметка «Минус 74 метра».

Закачавшись на тросах, вверх-вниз, как привязанная к вынутой из трусов резинке катушка из-под ниток, клеть остановилась…

Загорелись красным висящие на стене клети застеклённые трафареты «Курение в шахте — преступление», «При нахождении в стволе согласовывайте свои действия», а также «Не открывай двери до посадки на кулаки!».

Ушла в сторону решётчатая, с мелкой сеткой поверху, дверь, и, спотыкаясь о рельсы узкоколеи (900 мм), Лаврентий Павлович вышел на ярко освещенный ртутными лампами шахтный двор…

Идти ему было крайне неудобно — потому как новенькая брезентовая роба совершенно не гнулась и трещала при ходьбе, голову тяготила шахтёрская каска с лампочкой во лбу, а по бедру больно колотился привешенный на слишком длинном ремне металлический «котелок» — футляр самоспасателя… Инструкция!

Хоть кто бы ты ни был — а в шахту тебя без этого не пустят.

От ярко освещенной площади во тьму уходили три тоннеля — северный, южный и восточный… А прямо перед Берией висел угрожающего вида плакат «Немедленно проверь лампу!» (и тут же любезно пояснял: «Норма зарядки — 8 часов»).

Посреди шахтного двора на поворотном кругу стоял забавный маленький электровозик, к которому был прицеплен открытый сверху вагончик со скамейками — «карета» по-шахтёрски…

— У нас их снизу — семь, да ещё три — на горА, — пояснил гостю главный инженер, похлопывая стального зверя по толстой синей шкуре. — Садитесь, эх, прокачу!

— А может, всё же пешочком… — опасливо покосился на карету Берия.

— Как хотите… только долго идти придётся, однако… — пожал плечами хозяин здешних подземелий.

— Гм. И какая протяженность тоннелей?

— Все три крыла, в целом — двадцать шесть километров…

— Ебт… когда только успели? — Лаврентий Павлович был просто поражён.