Спасти СССР! «Попаданец в пенсне» - Страница 67

Как это все разбежались? Вот сволочи… А вы отчего вместе с ними не разбежались?

Жаба душит? Думаю, она вас будет душить гораздо сильнее в должности Председателя Правления банка, ага… Да уж какие шутки в три часа ночи… слушайте сюда, товарищ директор.

К вам завтра поутру придёт гражданка — как? Сидорова, Татьяна Батьковна, вы с ней поговорите на предмет открытия коммерческого ресторана на Пушкинской площади, напротив Макдоналдса… что значит мэр Попов? Где этот мэр вообще? Забейте на мэра большой и толстый… да, думаю, пары миллионов хватит, какие ещё проценты?

Слушайте, вас там точно жаба душит… дадите беспроцентный, под мою гарантию… кто говорит? Берия говорит, Лаврентий Павлович…. алло? Трубку бросил, да… ничего, Таня, я завтра поутру с тобой сам к нему съезжу… ты что?! Сдурела?

Женщина, вся в слезах, стоя на коленях, всё пыталась поймать своими пухлыми губами его с испугом выдергиваемую руку…

(Маленькое отступление… «Просьба одна. Про берию и буфетчицу не надо. Ну не втему както оно пошло. На первого секретаря райкома еще как то так тянет. Но для менистра несколько мелковато», — пишет мне Взыскательный Читатель. Орфография и лексика соблюдены, да…

Мелковато для министра? Ну-ну…

Рассказывают, что однажды Лаврентий Павлович, проходя коридором Лубянки, увидел очень печального командира-пограничника… Время тогда было архитрудное, сентябрь проклятого сорок первого года…

И у русского человека весёлое лицо было бы увидеть как-то даже странно…

Берия в эти безумные дни спал по три часа в сутки… но, тем не менее, он остановился и спросил о причине горя. История оказалась по тем временам обычная до банальности. Семья командира эвакуировалась из Карелии, под Петрозаводском поезд разбомбили…

Уцелел ли кто — неизвестно… Берия сочувственно покачал головой и пошёл себе дальше…

Через два (!) дня командира вызвали из Балашихи, где он в составе ОМСБОН НКВД готовился в заброске в немецкий тыл, в Главк. Начальник Главка, ничего не объясняя, направил в приёмную Наркома… глубокой ночью Берия принял вызванного, молча вручил ему записку с адресом и предписание — немедленно убыть на аэродром Чкаловский, откуда самолётом вылететь в Рыбинск.

Двое суток на устройство личных дел, а затем — снова прибыть в часть…

Как, каким немыслимым чудом в дикой, воистину чудовищной неразберихе эвакуации озадаченные Берией чекисты отыскали в засыпном бараке столицы ВолгоЛага — посёлка Переборы больных сыпным тифом жену и детей командира — так и осталось загадкой… но эту историю рассказал автору в 2002 году сам тогдашний начальник Рыбинского НКВД, ныне, к сожалению, покойный… Так что за подлинность автор ручается.

Вы можете себе представить, КАК потом относились к своему руководству и командир, и вся его семья, спасённая от верной смерти? И все, кто про эту историю узнали?

Да, Берия был министром… но прежде всего он был ЧЕЛОВЕКОМ. За это его и убили.)

(Уважаемый Валерий Иванович! — пишет мне Доброжелательный Читатель. Это про моего деда! Только семья эвакуировалась не из Карелии, а из Риги. Мне отец рассказывал, как их семьи сотрудников НКВД эвакуировали последним поездом. Как разбомбили эшелон, как они с матерью (моей бабушкой) шли пешком с младшей сестрой на руках по шпалам вместе с другими уцелевшими командирскими жёнами.

И эвакуировали их в Ашхабад, куда вдруг неожиданно прилетел (!) отец (мой дед). Этот эпизод был просто фантастическим — по тем временам не часто отцы с фронта могли навестить семью — и запомнился отцу на всю жизнь. Кстати, в результате этого 2-дневного визита у моего отца появился через 9 месяцев младший брат!)

21 августа 1991 года. Четыре часа утра. Москва, Красная площадь

Да не было никогда Лобное место — местом казней!

У нас, чай, не так, как у немцев, чтоб на торгу, где христиане хлебушком запасаются, кровь христианскую лили.

Для сей цели в Белокаменной было Болото — площадь за Москвой-рекой, там, где, по преданию, стоял некогда двор Малюты Скуратова: чёрный-чёрный терем, крытый чёрной-чёрной черепицей, из тесовых чёрных ворот которого на гнедых конях, одетые в чёрные рясы с накинутыми на буйные головы чёрными капюшонами, выезжали назгулы, то есть, извините, кромешники…

Спецназ Ивана Васильевича, который искоренял на святой Руси всякую измену да неправду…

(«А Новгород? А Псков?» — воскликнет либеральнейший Читатель. Ну что Псков… секта жидовствующих, то есть сторонников общечеловеческих европейских ценностей, например свального греха и человеческих жертвоприношений… да, там БЫЛА. Обычное дело, по суровым средневековым временам, и псковское разорение на альбигойские войны по размаху явно не тянет — да ведь и весь Синодик Ивана Грозного — и на четверть единой только Варфоломеевской ночи…)

Да, именно на Болоте, на деревянном особливом помосте, каты в красных шёлковых рубахах срубили буйну голову Степану Разину да Емельке Пугачёву… а как же утро стрелецкой казни? Вопросы к художнику, не ко мне… отчего он вместо стен Новодевичьего монастыря — Кремль изобразил. Имеет художник на то полное право. Он так видит!

Никогда на Лобном месте никого не «лобанили»… название происходит от Васильевского спуска, в начале которого и находится Лобное место, который в Средние века назывался «лбом» (распространённое название крутых спусков к реке в средневековой России).

Само же место Лобное почиталось святым: во время крестного хода, за неделю перед Пасхой, патриарх с духовенством восходил на Лобное место, раздавал там освященные вербы царю, духовенству и боярам и оттуда ехал в Кремль на осле, ведомом царём.