Спасти СССР! «Попаданец в пенсне» - Страница 72

А Ленинабадский шёлкокомбинат? Который строила вся страна, являвшийся крупнейшим в мире? Поставлял шёлковые ткани в 459 городов необъятного Советского Союза! Что только из этих тканей не шили… парашюты? Разумеется! И абажуры, и платья для девушек.

Работали на шёлкокомбинате главным образом женщины… поэтому и понятно, что главврачом был гинеколог.

(Автор вспоминает печальную историю — на Раменском ткацком комбинате «Красное Знамя» проходит профосмотр. В кабинет окулиста забегает белокурая ткачиха: «Скажите, я у вас трусики не оставляла? Значит, тогда точно у этого… у стоматолога!»)

А доктор Балабушко родился и вырос в Туркестане, в Шахристанском районе, в древней Согдиане… мама была русская, учительница. Папа? Юрист.

Яков Константинович уже в детстве определился со своей будущей профессией. Очень переживая по поводу слабого здоровья своей матери, он твёрдо решил стать врачом и вылечить её от всех болезней.

В 1970 году святая мечта привела его в Таджикский государственный медицинский институт имени Авиценны (ТГМИ). Став дипломированным врачом, Яков Константинович вернулся в родные края, прошёл интернатуру в областном роддоме, затем работал в медицинской части Ленинабадского городского шёлкокомбината.

А что было потом, рассказывал он сам: «В 1980 году из Душанбе к нам приезжала профессор Махкам Тоировна Пулатова, которая предложила мне занять должность ассистента кафедры акушерства и гинекологии ТГМИ. Я не смог отказать своей дорогой наставнице. Но спустя семь лет я решил завершить свою педагогическую карьеру и полностью посвятить себя практической медицине».

Яков Константинович заведовал родильным отделением ЦРБ и одновременно был внештатным главным врачом комбинатовской поликлиники. Для него не существовало выходных и праздничных дней, в любое время суток его могли вызвать к самой тяжёлой пациентке.

Так что личная жизнь у доктора как-то не сложилась…

Только и отрада была — что стихи и песни. Причём не под традиционную КСПшную гитару — а под Рубаб.

Пел доктор и свои песни, и песни других самодеятельных поэтов — Алмахон Хайитовой, Фахриддина Умарова и Таваккала Кадырова.

Всё же…

Достаточно молодой человек, известный поэт, спортсмен, первая теннисная ракетка города — женским благосклонным вниманием он явно обделён не был!

Поэтому, когда застеклённая дверь распахнулась, жалобно зазвенев, Гюльчатай Ивановна коброй вскинулась, высокой грудью своей прикрывая своего любимого врача от поползновений наглой бабы, не иначе как очередной самозванки на должность любимой дежурной жены… Извини, подруга, но это место уже занято!

— Эй, что тебе здесь надо? Пошла вон!

— Заткнись дура… Доктор, беда!

Яков Константинович сразу принял донельзя деловой ТОН:

— Где, с кем, давно? Кровотечение, боли?

— Доктор, с вами беда… сюда идут!

— Кто идёт, зачем идёт?

— Убивать вас идут!

— За что?! — доктор был изумлён донельзя.

— Да уж найдут за что. Это же ИПВ! Вовчики!

…Победа душманов в Афганистане привела к наращиванию их помощи фундаменталистам Таджикистана (заброска оружия, подготовка боевиков, прямое участие душманов в военных действиях, обеспечение прорыва границы). Суть дела была в обеспечении наркотрафика из Афганистана в Европу.

По словам премьер-министра Таджикистана, в Афганистане насчитывалось около десяти лагерей, где готовились таджикские боевики. По некоторым данным, к 1991 году было уже подготовлено более четырех тысяч, еще больше готовилось к «весеннему наступлению».

Среди «непримиримой оппозиции» второе место после пуштунов занимают таджики (всего их проживает в Афганистане около пять миллионов).

Прилежащие к Таджикистану районы контролируются полевым командиром таджиком А.Ш. Масудом, боевиками Исламской партии Афганистана Г. Хекматиара и узбекским кланом моджахедов во главе с генералом Р. Достумом. Вынашиваемые в Афганистане планы создания «Большого Таджикистана» путем поглощения Таджикистана и населённых таджиками районов Узбекистана и Китая находили поддержку у части членов Исламской партии возрождения Таджикистана, членов которых и называли «вовчиками».

Но, всё же, доктор всей серьёзности положения не оценил — и не его в том была вина.

Жизнь в СССР была абсолютно безопасна! Ну, вы бы поверили — если бы ваш сосед позвонил в дверь и сказал, что по улице гуляет тираннозавр?

— Пить надо меньше! — ответил паникёрше доктор.

В коридоре загремело железо перевёрнутой каталки, дверь снова с жалобным дребезгом растворилась.

На пороге стоял бывший фельдшер городской «Скорой помощи» Сангак Сафаров, недавно выгнанный оттуда за злоупотребление наркотиками…

— Салам, Сангак! Ашшали во тсо? — вежливо, по-восточному, приветствовал нежданного гостя доктор.

— Э, ти, рюсски билять… Исламски женщин в харам лазал, да? Ми тибя сичас Аллах жертвам принесём…

— Иблис тебе Аллах, тупица! не оскверняй Имени Предвечного! Для приносящего исцеление лекаря — нет харама. Пошёл вон, глупый сын шелудивого ишака.

Экс-фельдшер завизжал, выпучил глаза, выхватил из-за пояса пичак.

Но в этот момент дверь в третий, и последний, раз с жалобным лязгом распахнулась, да так, что стёкла на пол посыпались…

«Хрясь» — затыльник русского приклада вошёл в соприкосновение с черепом исламиста…

«Хлюп!» — радостно ответил проломленный толстокостный низколобый череп…

— Извините, дамы… доктор, моё почтение… Капитан Семёнов, двести первая дивизия… Эй, Хоменко! Убрать падаль из врачебного кабинета… А вы, уважаемый, побудьте в кабинете, пока мы весь комбинат от духов не зачистим. Мне капитан Шарапов особо вас беречь наказал — а то его дочке, Машеньке, не с кем в теннис играть будет!