Спасти СССР! «Попаданец в пенсне» - Страница 93

— Э-э-э… это русский премьер-министр, я полагаю?

21 августа 1991 года. Пятнадцать часов пятнадцать минут. Город Грозный Ставропольского края, отныне и навеки. Площадь Минутка

«А вы знаете, что такое военный прокурор?!» — грозно вопрошает меня Очень Умный Читатель…

Я-то сам это отлично знаю, меня военный трибунал судил.

Но, судя по всему, для отдельных штатских придётся пояснить…

«Главный военный Прокурор — в СССР должностное лицо, возглавляющее Главную военную прокуратуру, образуемую в составе Прокуратуры СССР.

Назначается Президиумом Верховного Совета СССР сроком на 5 лет по представлению Генерального прокурора СССР.

Г.в.п. и подчинённые ему военные прокуроры в пределах своей компетенции осуществляют надзор за соответствием актов, издаваемых органами военного управления, Конституции и законам СССР, конституциям и законам союзных и автономных республик, постановлениями Советов Министров СССР, союзных и автономных республик; за исполнением законов военнослужащими и военнообязанными во время прохождения ими учебных сборов, а также рабочими и служащими Вооружённых Сил СССР при выполнении ими обязанностей по службе; за исполнением законов в деятельности органов дознания Вооружённых Сил СССР, военных следователей, а также следователей органов государственной безопасности при расследовании дел, подсудных военным трибуналам; за соблюдением законности при рассмотрении военными трибуналами уголовных и гражданских дел, отнесённых к их ведению, и т. д.».

Вот как об этом писал в своё славное время Большой Советский Энциклопедический словарь.

…И.о. следователя военной прокуратуры Грозненского гарнизона лейтенант юстиции Сулейман Хаджимурадов так гордо выпрыгнул из кабины потёртого пыльного «уазика», как будто он покинул высокое, украшенное кубачинским серебром седло чистокровного арабского жеребца…

Вокруг площади, там, где совсем недавно пассажиры штурмовали автобусы, отправлявшиеся с грозненской автостанции в Шали, Серноводск или в Гудермес, стояли забрызганные подсохшей грязью бронетранспортеры и КрАЗы, покрытые запылёнными тентами.

Возле кафе «Минутка», давшей имя этой круглой площади, окаймлённой желтыми панельными пятиэтажками, на летней веранде, где громоздились в углу сдвинутые пластмассовые стулья, расположился импровизированный командный пункт.

На раскладном дюралевом столе пестрела зеленью садов и парков, рябила квадратами кварталов «пятитысячная» карта города, над которой склонились командиры с двухцветными, красно-синими карандашами «Тактика» в руках, трезвонили полевые телефоны, что-то бубнила за их спинами рация…

Шла нормальная воинская работа…

Хаджимурадов зачем-то поправил свой узенький подбритый чёрный ус (делавший его похожим не то на испанского сутенёра, не то на итальянского жиголо) и, сияя начищенными сапогами, восхитительно скрипя новенькими кожаными ремнями портупеи приблизился…

Нет.

Но появление нового светила, затмевающего свет Солнца и Луны, осталось товарищами офицерами незамеченным.

Хаджимурадов сначала походил туда-сюда мимо столика, пару раз театрально кашлянул… Не помогло.

Тогда он резко подошёл к раскладному столику с размаху пнул по нему сапогом… Столик сложился, карта с оперативной обстановкой полетела на бетонный пол. Отлетевший карандаш был ловко пойман на лету начальником разведки.

На Хаджимурадова уставилось три пары внимательных серых глаз:

— Ты, старшой, кто — конь в пальто?

— Ва-первих, нэ ти, а ви… Ва-втарих, я сэйчас вас всэх аристую! — взвизгнул следователь.

— Интересно, за что? — полюбопытствовал интеллигентный и потому любознательный начштаба.

— Ти, рюсски свинья, еще спрашиваэшь? — взорвался Хаджимурадов. — Мирный житэль стрэлял, колёсам-гусеницам их давыл! Ми тэпэрь будим судыть тэбя по…

— По законам гор?! — Командир отдельной бригады был не лишён юмора.

— Нэт, па нашим савэцким законам!

— Отставить. Советская власть в Грозном мною временно отменяется, до особого распоряжения, — солидно возразил комбриг.

— Кито…

— А ты сам-то кто такой будешь, пышный?

— Я? Я слэдовател Хаджимурадов!

— Нохча? — деловито уточнил начальник разведки, плавно перетекая к нему поближе…

— Э, рюсски свинья, твоя какой дэло, да?

Как хорошо всё же, что покойный Хаджимурадов опрокинул стол с картой, иначе всё бы своими мозгами забрызгал…

Когда начищенные, сияющие зеркальным блеском сапоги чеченца перестали выбивать дробь каблуками — так, что из-под них вылетали пыльные фонтанчики, начальник разведки, пряча свой АПС в кобуру, недовольно пробурчал:

— Ну, духи совсем уж оборзели. В конец.

Оттащили солдаты чеченскую падаль подальше, подняли столик, расстелили заново карту. И штаб бригады продолжил свою работу…

Рядом от него, буквально в паре шагов, на летней веранде кафе «Минутка» работал полевой штаб…

Серьёзные, мрачные офицеры, с ранней сединой на висках, на груди у которых тускло поблёскивали узенькие орденские колодки и рдели нашивки за боевые ранения, с грозными и суровыми лицами, покрытыми глубокими морщинами и шрамами, как у бойцовских волкодавов, внимательно склонились над оперативной картой.

Хаджимурадов постоял-постоял, посмотрел-посмотрел на них, повздыхал-повздыхал, печально пожал плечами, грустно сел в машину и уехал закрывать так лихо было возбуждённое им уголовное дело, за отсутствием состава преступления. Или за отсутствием события? Он еще сам не решил.