Спасти СССР! «Попаданец в пенсне» - Страница 28

Как же я буду его, русский народ, убивать?

Самый простой способ — физический… Вот, допустим — призвали русского паренька в армию и там убили. Нет, не в бою — тупо его забили азербайджанцы насмерть табуреткой в казарме… Доколе это будет продолжаться? До тех пор, пока власть будет карать полковников за дедовщину. До тех пор, пока вследствие этого полковники изо всех сил будут дедовщину эту скрывать… Но если карать за СКРЫТИЕ дедовщины? Вы улавливаете мою мысль? Да полковники будут в казарме жить, лишь бы только не пропустить, не скрыть случайно…

— Да ведь так и есть… то есть, так оно и было… когда-то…

— Вот-вот. Итак, убить русского! Убить его физически (ножом, палкой, пулей, бомбой, пожаром) проще всего только там, где это можно сделать в относительной безопасности для убийц.

Напомню о Баку 1990 года, где русских вырезали не меньше, чем армян, о чем преступно молчат демократические газеты, несмотря на гласность.

Напомню, что в Грузии из тридцати русских сел осталось сегодня только пять.

Совсем уж хрестоматийно — резня русских в Чечне при людоеде Хрущёве, вообще обстановка на Северном Кавказе, где убийства русских семьями практикуются много лет.

Сопутствующие этому явлению — геноцид армян, производившийся в одно время с геноцидом русских, одними политическими силами и с одной целью.

Далее, мы можем выделить технологии физиологического и психического геноцида, которые активно используются там, где, извините за грустный каламбур, нет физической возможности запустить физический геноцид.

Факты умерщвления части русских голодомором и предельной нищетой следует считать переходными от физического к физиологическому геноциду.

С одной стороны, смерть от физического истощения организма — это убийство, с другой — особое убийство, использующее в качестве оружия физиологию.

Физиологический геноцид не включает в себя в чистом виде голодомор. Он тоньше, с одной стороны — гуманнее, с другой — опаснее и коварнее физического геноцида. Физиологический геноцид, применяемый сегодня против основной массы русских и приравненных к ним категорий граждан, — это удовлетворение первой необходимости, сочетающееся с накоплением недостаточности предметов долгосрочной необходимости.

Это по-научному.

По-людски это звучит так: сдохнуть не дают и жить не дают. Да, это не голодомор в полном смысле этого слова, но это «печалемор», постепенное угасание жизненных сил русского человека в условиях крайней физиологической ужатости, искалеченного привычной и безысходной нищетой быта.

Факты заработков, пенсий и пособий, которые ниже официального прожиточного минимума, — это факты физического убийства русских. Факты искажений при расчете прожиточного минимума, крайнее занижение его показателей — это факты физиологического умерщвления нации.

Понимаете, потребности человека делятся на краткосрочные, среднесрочные и долгосрочные.

Человек без воды может прожить значительно дольше, чем без воздуха, без пищи — дольше, чем без воды, без новой одежды — значительно дольше, чем без пищи, без собственного жилища — дольше даже, чем без новой одежды.

Но это не значит, что одежда и жилище не являются предметами безусловной необходимости для выживания человека. Если кто-то, снабдив человека воздухом, скажет — мол, теперь я спокоен, дышать ему есть чем, а без пищи и воды сколько-то перебьётся, мы справедливо назовем это убийством.

А как мы назовем того, кто, снабдив человека воздухом, водой и дрянной пищей, скажет, что человеку и сего довольно, и нечего его одевать там, дом ему строить?

— Так вы думаете, это всё делается специально?

— Нет, билядь! Случайно! Само собой все происходит! — взорвался темпераментный философ. — Когда строится дорогущая атомная субмарина, а люди, которые на ней плавают, живут в разваливающихся бараках и думают — не голодны ли их детишки, когда их отцы уходят в море, с ядерными ракетами на борту?

Берия, начавший строительство Арзамаса-16 со строительства уютных коттеджей для своих физиков, понимающе кивнул головой…

— Физиологическое выживание не есть жизнь, — продолжил чуть успокоившийся уличный философ, для вдохновения глотнувший из горлышка заткнутой газетой бутылки. — Физиологическое выживание есть кратковременное — заметим особо! — кратковременное преодоление смерти. Человеку должны быть даны не только инструменты физиологического выживания, но и какие-то простые человеческие радости, он должен иметь возможность не только на предельно-необходимые расходы, но и на некоторые расходы, ошибочно заносимые в разряд роскоши.

Иначе, «печалемор» — долгое и мучительное угасание у миски похлебки, которая — допускаю — может быть, даже и полна до краев. Человек в крайней, предельной печали умирает не от голода, а от пусть даже сытой, но безнадежности, неверия в то, что будет какой-то выход к лучшему.

Пять лет без права верить в лучшее будущее — слишком долгий срок, чтобы не скатиться к «печалемору»…

А тут и иностранные просветители с их советами! Зачем рожать? Зачем плодить нищету? Вот вам, русские, гуманитарная помощь — презервативы…

— И как же это всё устроено?

— Как организован физиологический геноцид русских?

У него есть заказчики и есть исполнители. Хроническую бедность заказала мировая закулиса, а выполняет совокупность партийных начальничков.

Уже на уровне печатного станка организована крайняя нехватка денег для нормального оборота внутри страны. Денежная масса привязана не к совокупности выпускаемых товаров, а к «промфинплану». Её катастрофически не хватает для обеспечения нужд страны.